Последнее интервью Рема Вяхирева: «Путин когда услышал, что я ухожу, так обрадовался»

Мать и отец были учителями, институт заканчивали в Ленинграде, там и познакомились. В Большую Черниговку их отправили по распределению. Нас у них было шестеро детей, я старший. Один умер в войну.

Школу я в итоге закончил в Куйбышеве. Там же поступил на нефтегазовый факультет политехнического института. Специальность новая, и чтобы набрать курс платили повышенную стипендию — в 1,5-2 раза больше обычной. Вот я и пошел. Процентов 80-90 на факультете были участники войны — все серьезные люди, и нас «пацанов» (это они нас так звали) — человек семь-восемь в группе. По распределению нас отправили после окончания в «Куйбышевнефть». А потом в Оренбурге открыли газовое месторождение. Мне один друг предложил, я и поехал.

Там и с Черномором [Виктором Черномырдиным — Forbes] познакомились. Он перешел к нам на завод из партийцев. В «Оренбурггазпроме» было два основных подразделения — газодобыча и газопереработка. Вот он в переработку пришел из горкома партии, а я дослужился до главного инженера всего объединения.

Помню, как мы при первом же пуске взорвались. В СССР же ни труб хороших, ни оборудования промыслового не было. У нас сепаратор, который газ от конденсата отделяет, несколько дней проработал и рванул. Два человека погибли. Мы все побежали туда, надо же вентили закручивать — взлетит все. Как сейчас помню, День космонавтики был — 12 апреля. Грязь такая, чуть не по пояс в ней бегали. А потом министр прилетел, стали разбираться. Могло все плохо для меня закончиться. Но повезло, министры грамотные попались, сами инженеры. Из партии меня решили не исключать, хотя была такая мысль. А исключали обычно только для того, чтобы под суд отдать.

Может, я дурную вещь сделал, но не нравилась мне структура министерская — вроде и не чиновники, но и не производственники (в 1989 году Министерство газовой промышленности СССР преобразовали в Государственный газовый концерн «Газпром» — Forbes). Бюрократическая безалаберность все-таки была в министерстве, формальное отношение к производству. А газовая промышленность должна быть в одних руках, в руках государства. Производство нужно организовывать, народ воспитывать, приучать к работе. Это сейчас одни разговоры — как слезть с газовой иглы. Глупости все это. Это кормилица, а не игла! Страна и тогда, когда цены были маленькими, и сейчас, когда они выросли, живет этими деньгами.

Вяхирев о создании «Газпрома»: «Я вообще не люблю быть первым лицом»

Вот я и говорю — дайте нам место, чтобы людей посадить концепцию концерна писать. Нам выделили одну из подмосковных дач, которую раньше какой-то вождь военный занимал. Старшей Черномырдин назначил [Евгению] Селихову (отвечала за экономические вопросы в министерстве — Forbes). И вот они там сидели несколько месяцев, даже домой не ездили. Крикнут — я к ним бегу. Они что-то расскажут, а я к Черномырдину докладывать. Хороший документ у нас получился, я считаю. Там все основные вещи корпоративные были расписаны, устав. Но на совете министров нам эту идею пришлось раза четыре защищать. [Николай] Рыжков (председатель Совета министров СССР в 1985-1990 годах — Forbes) все не понимал, чего мы добиваемся — ведь вот же министерство, а тут какой-то колхоз хотят сделать. Но в конце концов махнул рукой: «Черт с вами, делайте, что хотите».

Я никогда не собирался быть главой компании, я не люблю быть первым лицом. Советская власть, наверное, научила — человека же драли ни за что, никто тогда не знал за что ему башку оторвут. Но что отказываться, когда все хозяйство на руках (Вяхирев возглавил правление «Газпрома» в 1992 году после ухода Черномырдина в правительство — Forbes). Кому-то отдашь — пропьет или потеряет (смеется). Надо было все это до ума довести. Нас ведь все тогда с ценами дурили, а в России вообще никто не платил. Мы по шесть месяцев не давали зарплату людям на Севере. Спасало только то, что продукты заготавливали заранее на девять месяцев вперед — эту систему еще в советское время придумали. Кормили людей, за счет этого и выживали. На балансе «Газпрома» находилось больше 200 совхозов, целые районы приходили нам сдаваться. Мы с них продукты собирали и отправляли на Север. Всем приходилось помогать — от колхозников до генералов. Денег ни у кого не было — тяжелое время.